Об огоньках

 

Редакция попросила автора написать что-нибудь такое милое и застенчивое, то есть не задевающее юридических лиц. Весна всё-таки, опять же – время замечать физические лица и физическое всё остальное. Поэтому автор так и не напишет о беспорядках на железной дороге, как хотел. Вместо этого он оглядывается кругом, а потом всматривается в своё физическое лицо.

И понимает, что не мир стареет, как это кажется подчас, - это мы сами ветшаем. Признак молодости мира - золотистый свет, которым как-то пронизано всё вокруг: ага, это отсветы Большого Взрыва, в котором зародилось всё сущее, то есть это было почти что вчера! И невдомек нам, что этот золотистый свет, если он есть, то струится из наших глаз – больше неоткуда. Так лампочка подчас не понимает, что светло вокруг от неё.

Но глаза гаснут год от года, что с этим не делай. Обычно этого опять-таки не замечаешь, поскольку это происходит постепенно. И только в праздники… и только весной… когда жить нужно на пятой передаче, на 240 вольтах…

Все вопят и машут бенгальскими огнями, ты тоже пытаешься это делать, но вокруг вдруг затихают в ужасе: бенгальские огни не отражаются в твоих глазах. В них вообще ничего не отражается: ни весеннее солнце, ни софиты на телесъемках. Вампиры не отбрасывают тени, ты не отбрасываешь света.

Это наиболее красноречивый признак, хотя есть и другие, которые, однако, не бросаются в глаза. Скажем, торжествующему победителю нравится сидеть под деревом, и чтобы белки на него сверху клали. Если вдуматься, нездорово это как-то. Немолодо – это уж точно.

Сидящего под деревом спрашивают:

- Что на восьмое нашим дарить будем?

Он отвечает долгим выразительным взглядом, в котором угадывается опыт чтения женских интернет-форумов с обсуждениями, что женщинам должны подарить на праздник. Во многия знания многие печали – с таким знанием не хочется дарить вообще ничего.

- Ну, может, хоть цветы? – нерешительно не унимаются вопрощающие.

- А смысл? – веско парирует сидящий.

С черными глазами хорошо получается вопрошать про смысл. Дарить цветы с такими глазами невозможно, как и махать бенгальским огнем. Кроме того, и так ничего не успеваешь, а тут еще праздники эти – то любви, то женщин. Отменить бы их!

Кого - «их», лучше не спрашивать. В любом случае, усаживать такого человека за праздничный стол столь же странно, как настоящего покойника. Его жизнь всё больше идет по инерции: реализуются намеченные когда-то планы, намечтанные когда-то мечты – но в нынешней обстановке это уже бесполезно до абсурдности. Когда-то давно твое юношеское сердце запланировано приобретение безотказного орудия соблазнения – алой машины, в которую ни одна не сможет отказаться сесть. И вот пятнадцать лет спустя авто цвета крови безответно влюбленного проносится по городу, и голова начинает кружиться не только у женщин, но даже и некоторых мужчин. Толку-то – авто несется, не тормозя даже на поворотах, и фрикционы его поют вовсе не о любви, а выполнении графика работ.

Не сменить ли цвет машины? О, нет, это значило бы согласиться с самим собой, значило бы умереть окончательно – поскольку человек умирает тогда, когда соглашается с наступлением смерти. Нет, мы будем издавать журналы о семиотике оголенного тела. Нам нужны эти оголенные провода, эти три фазы – женщина, которая тебя любит; женщина, которая тебе отказала без объяснений; женщина, которой ты ничего не сказал, и только взял на работу, чтобы видеть её глаза.

Нам нужны эти 240 вольт весны.

 

 

Обратно в алфавитное оглавление

Обратно в хронологическое оглавление