О национальной гордости

 

Поиск поводов для гордости можно назвать нашей «национальной забавой», которой подвержены оказываются даже самые отъявленные индивидуалисты – вполне объяснимо для людей, несколько поколений предков которых привыкли компенсировать сознанием величия своей державы самые невероятные жизненные лишения.

Нам величие нужно, как воздух, без него и кусок колбасы внутрь не идет. Если не получается с великими свершениями, пусть будет великая угроза всем вокруг. Если и с этим проблемы, то пусть будут великие злодеяния-страдания, величественные в своей провальности эксперименты и великие уроки, преподанные нами миру. Да-да, именно уроки! Мы преподаем, они все вокруг внимают, ахают и записывают!

Это важная деталь: соседние народности обязательно должны обращать постоянно на нас своё внимание, и реакция должна быть крайней по своему эмоциональному накалу. Одни из нас радостно убеждены, что все иностранцы восхищаются Достоевским и водкой. Другие – что нас все ненавидят и проводят дни в совещаниях, как изничтожить нашу державу. Как тут не вспомнить в который раз, что паранойя – это одно из воплощений мании величия: существование заговора каких-то там мудрецов нам весьма льстит.

Несколько лет назад российские туристы за границей либо скрывали свой флаг, либо предъявляли его с гордостью, смакуя встречную реакцию, какой бы она ни была – интерес, восхищение, страх, недоверие. Теперь их уязвляет в самое сердце отсутствие реакции – мы стали привычными и своими; никто же в Екатеринбурге не разевает варежку на приехавшего из Волгограда. Однако нам неинтересно быть «своими», нам надо, чтобы они все ахали. Балетоманы мечтают о возрождении славы Дягилева и Нижинского. Меломаны злятся, не находя в международных хит-парадах российских имен – почему Европа не ценит Пугачеву?

Ну, вот такие мы: не умеем быть самодостаточны, сами себе ставить оценку. Презираем заграницу, но подкладываем пельменей и смотрим ищуще – ну, правда ведь лучше вашей пиццы? И сдерживаемые слезы по поводу очередного непризнания становятся привычной национальной маской, как может эта маска прирасти к отдельному человеку.

И тут самый интересный вопрос – а что будет, если мечты сбудутся, и нас признают? Нынче уж меломаны-то должны стоять на ушах, а остальные улыбаться удовлетворенно: несколько месяцев кряду группа «Тату» во всех мыслимых хит-парадах, и даже жестокие продюсеры шоу мирового масштаба пишут её в сценарий, а большей похвалы и мыслить  невозможно.

Однако наступает неловкая тишина: нам, оказывается, не просто признание нужно было, а чтобы признали то, чем мы сами гордимся. Не просто российского исполнителя, а именно Пугачеву. Это примерно как шахтеру, гордому, что он шахтер, вдруг объявить, что он невероятно красив, и потому самое ему место – быть визуальной отрадой замученных жизнью тетенек, рекламируя на уличных плакатах трусы «Алеша». Любому из нас всё же приятна похвала, но мы теряемся, когда нас хвалят не за то, что лично нам кажется в самих себе главным. Настоящая непризнанность: похвалили не за то! Нам предлагают сияющую дорогу, но мы продираемся через кусты, упрямо реализуя зазубренный сценарий жизни.

Музыкальный успех не тешит национальную гордость, потому что «Тату» нам не кажется «нашей» - слишком уж не укладывается в привычный образ, стиль страны. Хотя как раз с этим очень можно поспорить – на такой безумный нерв способны только молодые нации, вроде нас или Турции, покоряющие мир своей свежестью, энергией, способные дать этому миру наконец-то уже положительный пример свободы и умения наслаждаться жизнью. Стоит вспомнить, что те же Дягилев или Малевич в свое время с трудом ассоциировались с расхожим образом своей страны.

Главное действительно видится со стороны, и зеркало других стран дает нам понять это главное, чего мы никак не можем заметить сами – мы живем уже совсем не в той стране, к которой привыкли. То в ней, чем мы считаем должным для себя гордиться, давно никому в мире не нужно и кануло в прошлое. Но еще хуже, что из-за той же деформации зрения мы не замечаем появления в стране того, что миру интересно и дорого – что и обрекает нас на грусть.

Возможно, если мы наконец посмотрим в зеркало, то поймем, что и сами изменились.

 

Обратно в алфавитное оглавление

Обратно в хронологическое оглавление