О северном брате
Мысль о юбилее заставляет содрогнуться и прослезиться.
И даже не потому, что праздничный замах всегда вгоняет в тоску несответствием результата ожиданиям.
Куда хуже, что юбилейный город начинают чистить, красить и – самое ужасное! – «возводить объекты благоустройства». Стайки серых людей обводят рукой окрест и бормочут: «Здесь будет проходить веселье». Значит, здесь еще долго никто не сможет веселиться. Архитекторы той же породы украшают город так, что никакой вражеской авиации не под силу.
В случае с Питером зачистки-покраски-ремонты имеют еще более ужасающие результаты. Душа этого города отнюдь не в сияющих дворцах, а как раз в неприбранной обветшалости, - потому блеск и лоск для него смертельны. Этого никогда не понять, если ты смотришь на Город из окна туристического автобуса, в рамках дежурной экскурсионной программы. Искра не пробежит, и ты возвратишься домой безразличным, прежним, и лишь успешно будешь вызывать в себе столь же дежурный восторг по поводу того, что вживую увидел здания с картинки.
А нужно приехать часов в пять утра, брести по пустому Невскому, ежась от голода и ноябрьской хмари – и вдруг замереть, увидав боковым зрением непроглядный сиреневый мрак и сугробы в арке Генерального Штаба. Или задохнуться в вязкой здешней духоте, в которой шелестят в странном безлюдье раннего вечера тополя вдоль Грибаканала, падают в него обшарпанные дома, - и бредешь из подворотни в подворотню чередой захламленных двориков, где нет ни ветки зелени и безжизненным эхом раздаются свет и звуки, заглядывая в сладком ужасе в сумрачные подъезды, - а свезет заиметь знакомых, будете пить чай у распахнутого окна, в метре за которым глухая стена фирменного здешнего желто-коричневого цвета с трещинами. Начинаешь понимать, что и Раскольников, и Старуха были вполне нормальны – во всяком случае, в тутошней системе отсчета.
Повинуясь первоначальному толчку, заданному беспощадным психом, Город наделяет всех своих жителей невероятным чувством здешнего уникального стиля, где сливаются гармонично непроизносимые названия улиц и шрифт, которым они написаны на домах, тяжелая сырость и легкая нищета, груды желтой штукатурки и бурые кирпичные стены. Похоже, стиль порождает судьбу с наводнениями и блокадой. Абсурдно раздумывать, «русский» это город или «европейский». На свете существуют не страны, а только города, между которыми лишь невнятная пустота, вызывающая досаду необходимостью тратить время на её преодоление.
Все другие города лучше-хуже скроены для человеческой жизни с кашами и пеленками. Здесь же - сплошное вычитание этого естества, оно здесь невозможно и запрещено сутью места. Что порождает в людях состояние вечного подростка: думать невозможно ни о чем, кроме вечных вопросов, депрессия – норма. Тут все реально сумасшедшие – до аэропорта могут отвезти за сотню.
Сам сходишь с ума сразу, когда поезд выгружает тебя в центре. Уже назавтра после приезда белые ночи напрочь лишают сна. Мосты развели, домой попасть никому не судьба, и все братья и супруги по бессоннице. В три часа ночи на улицах кипит жизнь, люди пьют кофе, говорят о поэзии и поглядывают друг друга, поскольку ночной свет делает одежду прозрачной. Это не оглушающая ночная жизнь южных городов – сумрак мертвит и успокаивает, разговоры тихи, поцелуи длинны, а лучше всего сидеть и ощущать, как высохли слезы.
Искать рациональные объяснения глупо: Серов находится на той же широте, но никаких белых ночей там нет. Можно было бы пускать ночью метро, или наладить переправы на катерах, но этого никто не делает – иначе Город станет обычным городом, удобным для жизни. Перестанет быть собой, перестанет порождать эту незабываемую ауру светлой тоски, не глотнув которой, так и найдешь в себе жизни.
Я бы очень хотел там жить - на чердаке где-нибудь возле Сенной. Пусть психиатрическая комиссия признает меня достаточно тронутым для такого адреса, пусть найдется уставшая от сырости и вечных вопросов старушка, которой я бы с радостью уступил солнечную квартиру с живописной панорамой.
Но у каждого своё место, свой город. Мне остается лишь лелеять уголок Питера – ванную в своей квартире.
Обратно в алфавитное оглавление
Обратно в хронологическое оглавление
