О бремени

 

Будь он неладен, этот «охватывающий звук», уже через пять минут сидишь не в бархатном кресле кинозала, а на тряской скамейке строевого ЗИЛа, и кидает немилосердно на горной дороге.

Брезентованный кузов придумали настоящие мудрецы и философы. Всю жизнь, в любом транспорте или передвигаясь своими ногами ты наделен счастливой возможностью видеть лишь тех, к кому ты приближаешься: иногда они убегают, но чаще ликуя раскрывают объятия, разливают огонь по бокалам и расправляют простыни.

А сзади остаются люди, которых ты оставил. Иногда они радуются и брезгливо морщатся, выбрасывая бокалы и простыни. Но чаще они смотрят тебе вслед взглядом, исполненным неимоверной тоски. Это взгляд  несбывшаяся надежда. Которую ты разбудил своим появлением - и безжалостно обрушил уходом.

Мало что рвет сердце так, как этот взгляд, и потому люди стараются не оглядываться.  Но зиловский кузов придумали безжалостные мудрецы, из него ты обречен видеть именно тех, кто смотрит вслед колонне, и никого кроме. Ничего, кроме растерянных и тяжелых взглядов людей, которые ждали защиты и подмоги, и мимо которых твоя колонна прошла, - не сбавив скорости, так и оставив их на произвол судьбы.

Потом всю жизнь боишься оглянуться, потому что очень хорошо представляешь, как тебе смотрят вслед. Тебя ждали с надеждой, вокруг тебя круг света, там, откуда ты ушел, опустилась темнота. Хорошие люди гораздо страшнее плохих, поскольку тянут за собой за собой страшный след разрушенных надежд и боли людей, которые с их приходом хлебнули хорошей жизни – но были отброшены в прежний мрак.

Долг сильного – не проходить мимо, остаться, помочь: этих грохнуть, этих накормить. Если ты что-то можешь, ты обязан это делать. Иначе твоя сила, твой талант станет укором тебе. Воображать себя слабым – сомнительное утешение. Слишком хорошо тебе известна печальная судьба тех, кого ты оставил в трусливой надежде, что они и сами справятся, или найдется кто-то лучше тебя. Нету таких, не сделали еще. И с ужасом видишь, в какую бездну несутся те, кто отказался с тобой выпить кофе.

Как ни отводишь взгляд, бесполезно – куда бы он ни упал, ты тут же понимаешь, что в силах помочь, знаешь, как это сделать. Нужно только одно: остаться. Да, тогда ты не сделаешь больше ничего. Но если ты пройдешь мимо, ты не сделаешь вообще ничего.

И мелькают в ослепительном брезентовом просвете печальные лица, по которым текут тяжелые слезы солнца.

Этот фильм вовсю упрекают в примитивном промывании позитивного образа человека с ружьем на фоне африканского заката. И самое главное – убежденности в собственном превосходстве, в том, что без них сами не разберутся, и солнце завтра не взойдет. Сегодня потрясенные зрелищем народной беды солдатики сначала скормили детям весь сухой паек, а завтра, чего доброго, не утерпят и свергнут преступное правительство. Что им международное право, когда их озаряет свет высшей истины и веления сердца.

Ирония оказывается неуместна, поскольку – факт, не разберутся без них. И солнце не взойдет. Получается, безнравственно не осознавать свою способность изменить жизнь других, а, напротив, отрицать её, оставаясь в бездействии, держа авианосный флот у стенки. Комплекс превосходства диктует не права, а обязанности. Бомбы должны быть сброшены, сила должна защищать, ум обязан наставлять, раз это всё имеется.

В выражении «бремя белого человека» нет никакой иронии, это действительно бремя: обязанность быть на уровне, вести за собой остальных. Точно так же есть бремя умного и образованного, бремя сильного, бремя красивого. Для того тебе многое и дали, чтобы ты делился с другими своим даром. И как не убеждай себя, что нет никакого бремени, но первое же столкновение с реальной жизнью покажет тебе: ты такой один на миллион, и этот миллион зависит от тебя.

Самое страшное случается, когда кто-то мог вывести других к свету, но не стал этого делать. Страшнее этого, пожалуй, только плоды чьей-то непререкаемой веры в то, что он может вывести других к свету. Мы разрываемся между долгом повести другого, если мы видим дорогу, а он нет; и уважением к естественному праву другого самому выбирать путь или стоять на месте.

Ты стоишь под взглядами, полными надежды на тебя, и вот это – самое невыносимое бремя, какое только можно вообразить.

 

Обратно в алфавитное оглавление

Обратно в хронологическое оглавление