О ЧУЖОЙ ВОЙНЕ

 

С войной всё ясно. Куда интересней и запутанней другая тема: наше к ней отношение.

Или – почему мы её так любим?

Герой одного хорошего фильма говорил, что любит погони – когда тебя догоняют, некогда думать. Война приносит всё ту же прекрасную простоту, она в этом смысле похожа на любовь. Вот враги, которые не могут быть правы, которых незачем стараться понять. Вот друзья, которые не могут быть виноваты: когда еще бывает такое чувство человеческой общности. Ты сам уже не прав и не виноват: сами эти понятия потеряли смысл. А-а-а! Они лезут! Мы ломим! Думать незачем и некогда.

Возможно, именно поэтому войны начинаются с такой легкостью: люди охотно растворяют свои сомнения в опьянении ненавистью, радуются тому, что та самая ненависть, которую до сих пор приходилось давить в себе, наконец перестала быть постыдной и даже именуется «праведной».

Самое страшное, что это дьявольское воодушевление на лицах не только агрессоров, но и многих противников войны. Если его не разглядеть вовремя, можно прослезиться от невиданного по накалу пацифистского ажиотажа, наблюдаемого по сторонам. Ах, как люди ненавидят насилие и попрание международного права! Какие у людей прекрасные души! Почему этого не видно было раньше? И очень хочется быть с ними: когда еще испытаешь такое чувство человеческой общности! А-а-а! Они лезут! Мы ломим!

Но глаза борцов с войной лучатся каким-то радостным упоением, никак не соответствующим трагичности момента, на которую они упирают. Гневно говоря о невинно страдающих детях, они тут же с радостью предвкушают гибель детей с другой стороны. Дальше – больше: некий певец записывает гимн про страдающего тирана, его с восторгом показывают местные телеканалы. А вот и солидная российская газета на 1 апреля публикует подборку анекдотов и шуток про войну.

Нет, не сострадание ими движет, а та же ненависть. Люди, вчера ненавидевшие «урюков», сегодня их возлюбили, потому что на тех напала страна, еще более ими ненавидимая. И теперь их радует, что для ненависти этой нашлось наконец основание более достойное, нежели отвратный вкус гамбургеров или, тем более, зависть к чужой сытой жизни. Нынешние пацифисты вчера не ужасались от взрывов, зачисток, бомбежек. Тут ведь, оказывается, принципиально, кто кого взрывает. Если тех, кого мы не любим – мы, пусть и с оглядкой, будем аплодировать рекам крови. Если те, кого мы не любим – нашему возмущению не будет предела.

Но мир невозможно упростить, война лишь ярче демонстрирует его сложность, делая её нестерпимо трагичной. Одномерная логика не работает: неправота одного не делает автоматически правым его противника. Если кого-то двинули по роже, ему стоит сострадать, но это еще не причина его любить или уважать.

Борцы с тиранами ведут себя, как тираны, люди защищают свою свободу быть несвободными, и всё перевернулось: совесть и честь заставляют тебя осудить произвол, но при этом ты с ужасом видишь, что оказался в одном ряду с теми, кому всегда были ненавистны даже не твои взгляды, а само твоё право их иметь. Иначе и быть не могло на войне невежества с несправедливостью, на которой каждый выстрел – в тебя, и победа любой стороны – твоё поражение.

Самая страшная война – война чужая; та война, на которой у тебя нет желания встать ни на одну из сторон.   

 

 

Обратно в алфавитное оглавление

Обратно в хронологическое оглавление