О севере

 

Всё можно превозмочь, ко всему приспособиться. И на камнях растут деревья. Жить можно везде и вообще по-всякому. Опыт постижения жизни в этом смысле вообще приводит к оптимистичному и в то же время невероятно грустному выводу: кем бы и где бы мы не родились, в итоге мы живем примерно на одном уровне счастья – богатые тоже плачут, бедные тоже смеются; жить можно по-всякому, но все реки впадают в одно озеро.

Возможно, на севере даже больше радостей – точнее, выше чувствительность к ним, изощреннее умение их отыскивать. Где еще умеют заметить, что в распадок приходит рассвет? (не в упадок, а в распадок!) Нигде так не любят «гулять», как нет более остервенелого праздника жизни, чем цветущая тундра. Южанина может отогреть только умелая и любящая любовница. Обитателя севера приводит на вершины наслаждения прикосновение к обычное чугунной батарее.

Приезжая же на юг, северяне и подавно находятся в состоянии непрерывного экстатического восторга, не смущаясь недоуменных взглядов аборигенов. Заметив свисающую из-за забора ветвь цветущего граната, переходят через улицу и застывают перед ней в полном благоговении, отрываясь лишь затем, чтобы пойти любоваться закатом.

Жильцы дома, выходящего окнами на ветвь граната, могут любоваться ею беспрестанно, всю жизнь – и за целую жизнь не получают и капли из того ведра восторга, которое получили мы, постояв перед нею несколько минут, и получаем, прижавшись спиной к любимой сосне в один из трех в году жарких дней. По той же причине немного жаль москвичей, пражан, парижан и венецианцев – родившись в своих городах, они обычно не замечают там тех красот и прелестей, которые буквально ослепляют нас, приезжих; им даже не постичь нашу радость. Возможно, стоит родиться и жить в суровой глуши, раз это дает тебе возможность увидеть гранатовую ветвь, улицу Масловка и лебедей на Влтаве.

Именно это и сбивает с толку тех, кто считает северную жизнь «нормальной». Но все описанные выше радости сродни радости больного, которого «отпустило». Так и невозможно понять, что более ненормально:  не замечать очарование обычного теплого утра - или восхищаться им? Нормально ли наслаждаться как высшей благодатью вещами, которые должны быть нормальными – но таковыми для нас не являются?

Мы отгоняем холод от тела, но защитить душу мы не в силах. Не получится жить нормальной жизнью там, где это не положено природой. Здесь у нас туманы и дожди, и мне кажется, солнце - не больше,  чем сон. Больше половины года мы обречены перемещаться бросками из одного укрытия в другое, нести на плечах сгибающую тяжесть пальто, видеть женские ноги только на картинке. К этому привыкаешь, но смерть и есть – привыкание.

Невозможно победить холод. Мы в состоянии лишь удерживать линию фронта, платя за это тем, что мы постоянно находимся на этой линии. Война калечит хуже врага. На севере есть города, где все угрюмы. Есть и поселки, где шуткам на улицах нет конца, и прохожие на улице перемигиваются как родня. Всё зависит от того, по какой причине сюда когда-то люди. Куда-то гнали бесконечными колоннами под истошный собачий лай, или туда ехали, спасаясь от разрухи и голода – с тоской оглядываясь назад, с тоскою глядя вперед. Куда-то ехали с песнями - в поисках новой жизни, бросать вызов природе. Всё это было давно, на новой земле родилось по нескольку поколений, но изначальное настроение передается по наследству, определяя раз и навсегда настроение городов и поселков. Бунт против природы бывает разных оттенков, как и всякий другой бунт – опьянение свободой «бунта на корабле», злая безнадега «массовых неповиновений».

Но это именно что оттенки. В главном все бунтари похожи – они не могут жить нормальной жизнью. Той самой, которая – не борьба, а просто жизнь. Жизнь, где не надо ни к чему привыкать.

Однажды я поставил рядышком на полку кассеты с фильмами про белого кота и черную кошку, про лунного папу, про украденные поцелуи. Только северянину придёт в голову объединить столь непохожие фильмы, снятые в разных местах. Фильмы про людей, которым не нужно одеваться, чтобы выйти на улицу. Их сюжет невозможен, если действие перенести под Лявдинку или Кондопогу.

О том и речь.

Обратно в алфавитное оглавление

Обратно в хронологическое оглавление