О молчании
Только вариации в своем разнообразии позволяют увидеть незыблемое правило, стоящее за ними, лежащее в глубине.
Раньше в фильмах испанского кинорежиссера Альмодовара почти все женщины были мужчины, сменившие пол. И все думали, что это - забавная причуда большого таланта. Однако в
новом его фильме "трансов" нет вовсе, а "природные" женщины есть, причем сюжет вертится вокруг них.Однако именно что "вертится вокруг". Ему это удобно делать, поскольку женщины эти недвижны и безмолвны. Они в коме. Впрочем, безмолвны - в метафизическом смысле - они были, и пока еще были телесно здоровы.
Она: нам с тобой надо поговорить.
Он: да мы с тобой уже несколько часов делаем, что говорим!
Она: Это ты говоришь. А я нет.
Так что кома оказывается просто-напросто естественным состоянием для тела, душа которого никого не любит или не может выбрать, кого любить. И наступает уже полная гармония, когда неспособные и нежелающие любить становятся не объектом любви, а её субъектом. Их любят, и любят безгранично и счастливо. Безгранично и счастливо - не потому что их так жалко, а просто любовь становится безграничной и счастливой, как только её освобождают от оков вечного и проклятого вопроса взаимности. Короче, их любят
безгранично, потому что имеют возможность это делать, и возможность эта появляется, как раз потому что дамы молчат.Они не прогоняют любящих их мужчин прочь и не говорят, что те их любят не так, как им хотелось бы; они, самое главное, не разрушают своими словами свой прекрасный образ. Им безмолвие - белый лист, который мужчины заполняют своими блаженными фантазиями. Сидишь в зрительном зале, и сжимаешь до белизны пальцев подлокотники: хоть бы они не очнулись, потому что, произойди это, царящая на экране идиллия, сотканная влюбленными мужчинами, рухнет моментально - песнь любви задохнется в разговорах.
"Абле кон элла". Поговори с ней.
Не вздумай этого делать.
К финалу одна из героиню всё-таки очнулась, но продолжает быть субъектом. Она смотрит на незнакомого ей мужчину, не зная слишком многого, что знает он. Она не понимает, почему он плачет, и лишь участливо спрашивает "Вам плохо?" Может быть, ему стоит "абле кон элла" и рассказать, что тут случилось, пока она..? Вряд ли. Ей, красивой и бездушной, всё равно не понять. С женщинами можно говорить, лишь пока они спят или в коме. Наверное, поэтому так прекрасна любая женщина, пока она спит.
Абле кон элла. Не вздумай этого делать.
Незыблемое правило Альмодовара состоит, оказывается, не в обильном показе "трансов", а в настойчивом выведении женщин за скобки, чтобы они присутствовали на сцене лишь в качестве символов - вожделенных, но символов. Действовать, рыдать и любить здесь могут только мужчины, потому что только они это могут (только это они и могут).
Конечно, принято считать, что слезы и любовь - это традиционно женская ипостась. Женщины сами к этому привыкли, привычно плачут и привычно любят, слишком привычно, чтобы в этом оставить в этом хоть каплю чувства и души. Они даже думают
самоуверенно, будто вообще всё, что они делают, и есть любовь. Так что любят всё-таки мужчины, а женщины - думают, что любят.Для проверки этого тезиса стоит зайти в другой кинотеатр, и посмотреть
новый фильм другого хорошего режиссера. Там женщин в кадре предостаточно, они подвижны и говорливы, единственный же мужчина присутствует именно как символ, да еще незримый. Все восемь женщин его любят, однако не то что поговорить с ним - посмотреть на него лишний раз как-то не удосуживаются, занимаясь исключительно друг другом, ибо женщине по-настоящему никто не интересен, кроме другой женщины. И потому ответ на вопрос "Кто из них виноват в его смерти?" к концу фильма становится банально абсурден.Если и этого доказательства мало, после второго киносеанса можно завернуть в книжный и укупить сборник молодой екатеринбуржской писательницы
Иры Денежкиной, - и это будет еще одна вариация, доказывающая всё то же правило. Забавно и поучительно узнать, что там происходит и бурлит в головах у этих масянь, на которых ты десятилетиями засматриваешься, ожидая трамвая или совершая вечерний променад, и проклиная себя за неспособность подойти и заговорить. Оказывается, не проклинать надо, а поклониться в пояс.Абле кон элла? Вы уверены?
Обратно в алфавитное оглавление
Обратно в хронологическое оглавление