Все слова уже сказаны, обо всем уже рассказано. Что бы ни произошло, об этом уже говорили.

Если завтра выяснится, что на Землю высадились инопланетяне, нельзя будет сказать, что это "выяснилось": об этом уже десятки раз писали. И про козу, которая берет в уме логарифмы, тоже писали, так что и она откровением уже не станет.

Конечно, те люди, которые писали об этом, пытались потехи ради выдумать полную, вопиющую небывальщину. И чем больше они пытаются, тем быстрее сбывается придуманное ими. Не бывает такого, чего бы не могло бы случиться, точнее, человеку не дано вообразить такое. Слепому рассказы зрячего кажутся бредом, однако тот лишь описывает то, что видит, и не может увидеть того, чего не существует; так и фантазия описывает нам реальности, недоступные нашему опыту. Любой бред на самом деле - предвидение. Пока одна газета пишет, что Лидер нации - гений, другая уверяет, что он тиран. Таким образом, кем бы он ни оказался, нас уже предупреждали.

Зачем же писать или говорить, если все слова уже сказаны? К чему плодить банальности?

Лермонтов детально описал дуэль, которая ему предстояла через несколько лет. Почему же он не уклонился от трагичной судьбы? Не захотел, считая трагедию своей судьбой? Не нашел другого пути? Или просто не услышал своего собственного предупреждения?

Последняя причина кажется наиболее вероятной. Люди обладают феноменальной способностью не слышать предупреждений и прогнозов: так читатель не желает сразу заглянуть в конец романа, чтобы не испортить удовольствие от чтения. Не слышать предупреждений, не внимать советам - единственный способ оставить жизнь удивительной. Везде написано "Не влезай!", а мы влезаем. Все возможные удовольствия уже описаны и показаны, но мы продолжаем тратить силы и жизнь, чтобы проверить верность описания.

Полки книжных магазинов завалены книгами о том, как добиться личного и делового успеха. Если что-то непонятно, полно людей, готовых разъяснить, обучить, направить. Однако люди продолжают терпеть неудачи, наступать на грабли и переживать жизненные драмы. Века идут, а человечество не умнеет. Неужели какие-то истины еще не открыты? Но зачем новые, если толком не усвоены еще старые? Мало того, чтобы слово истины было сказано, - оно должно быть услышано; мало того, чтобы оно было услышано, - оно должно пропитать человека.

Усилия людей, которые пытаются снабдить других ценными истинами или заставить задуматься, похожи на труды взвода солдат, двигающего железнодорожную цистерну с нефтью: они топчутся, потеют, однако груз, кажется, не сдвигается ни на миллиметр. Возможно, это так, и их усилия бесплодны. Но есть вероятность того, что цистерна двигается, но очень медленно, а уныние оттого, что мы ждём слишком быстрых и заметных результатов своих усилий.

Вдобавок, едва человек успевает чему-то научиться, как ему уже пора уходить из жизни. Пришедшие вслед за ним обречены повторять тот же путь к внутренней вершине с самого начала.

Истина становится банальна лишь тогда, когда становится образом жизни, когда с ней на устах рождаются младенцы. С этой точки зрения банальных истин еще не появилось. И потому источники мудрости вовсе не должны говорить всё время что-то новое.

Скорее, напротив: они, как автоответчики погоды, обязаны повторять одно и то же.