О далеких краях
Женский голос в динамике напряженно и страстно зачитывает, кажется, названия крепостей, которые в тяжелых боях сдерживают врага:
Альхесирас, Торремолинос, Фуеррингола...Однако на самом деле это маршрут движения автобуса. Тут расписание можно читать как стихи. И как иначе, если дело происходит на автостанции города Малаги - той самой Малаги, которая снится миллионам мальчишек!
И занят я здесь подобающим делом - выбираю, в
Севилью ехать или в Гранаду. А может, махнуть в этот самый… Альхесирас? Меня никто не ждёт ни там, ни сям, и никому до моего выбора нет дела, потому что на этом краю Европы я совершенно один. Я волен выбирать, чем абсолютно счастлив. Я не могу лишь одного - остаться, однако как раз это меня устраивает в высшей степени. Мне нужна каждое утро новая улица за окном.Мне нужны чужие города. Чужие города, где пойдёшь по улице и за поворотом увидишь такое, от чего сердце останавливается, и ты замираешь с единственной мыслью: не этого я хотел в жизни, однако если мне позволено увидеть это, судьба вознаградила меня сполна.
Оживая в зеркале восторженных глаз, чужие города дают, помогают понять и догнать что-то такое, чего не удалось понять дома; в них есть то пламя, которого так не хватает моему родному городу, стынущему и стылому, где
небо белого цвета, а ответы таковы, что лучше бы их не слышать.Когда чувствуешь, что не понимаешь вокруг слишком многого, остается одно - бросить всё и ехать. Однако выбор советчика - это выбор судьбы. Думая об одном и том же в разных городах, приходишь к разным решениям. Выслушать всех советчиков никому не под силу, и я не знаю, какие настроения и мысли навеяли бы Лондон и Париж, Прага и Вена. Здешние же города учат угрумой, пылкой неуступчивости. Ею пропитано всё здесь: и крики хозяек с балконов, и взгляды быков и тореро с афиш, и силуэт неприступной Гибралтарской скалы, ни разу не пропустившей врага.
- Поверь мне, если оставляешь крепость, - грустно скажет сгустившаяся на вечерней улочке
тень какого-то мавра, - Её жители никогда не будут тебе благодарны… даже если сами просили тебя уйти…Если не можешь удержать любимую, ты должен её зарезать, - иначе обесчестишь её своим безразличием. Здесь твердо знают, что на свете нет вещей, за которые не стоило бы стоять, а стоять надо только насмерть. Ибо несерьезных вещей не бывает вообще. Фраза "Я позвоню тебе завтра" на здешнем языке мало отличается от "я не забуду тебя никогда".
В более северном и более скептичном городе это сочли бы за пустые слова и позерство. Однако здесь-то знают, что пустых слов не бывает, потому что слова важнее всего: дела забываются, а верно и точно сказанное слово остается жить в веках. Когда поза настолько серьезна, она становится жизнью. Ради красивой позы стоит
и умереть. Уступать, уходить нельзя как раз потому, что это не красиво.Мне вдвойне нужны эта твердость и этот жар: на родине мне доводится иметь дело с людьми, имеющими характер едва ли не испанский, - только здесь я начинаю понимать их.
Впрочем, стоит ли стараться понять то, что оставил дома? Если что и демонстрируют путешествия, так это бесконечность и разнообразие мира. За стеклом самолетного иллюминатора проплывают тысячи селений, миллионы домов, работ, женщин и детей, и любая комбинация из них могла
бы стать твоей судьбой - стоит ли упираться во что-то одно?Ты любишь их всех, и невозможно не увлечься соседкой по автобусу. Предложишь ей персик, и она возьмёт его, и помашет тебе, выходя. И в сердце войдёт какое-то непонятное счастье. Может, остаться с ней в этом маленьком белом городке с красными крышами?
Но чем дальше, тем яснее понимаешь, что обязан вернуться. Прекрасно, что мир так велик - есть где сделать разворот для новой атаки. Потому что где-то остался родной город. Не обязательно там у тебя осталось что-то своё, - однако это место, где есть за что стоит драться, что стоит не уступать, откуда никак нельзя уйти.
Самолет подкрадывается к родному городу
на предельно малых высотах, бросает кошмарно. Московский рейс два-шесть-пять прибывает глухой ночью, чтобы наше прибытие как можно дольше осталось незамеченным. Стюардесса в проходе показывает три пальца: всем одеться, спокойной жизни осталось три минуты. Где-то внизу сладко спят люди, которых ты не смог оставить; они еще не знают об этом.А мы вернулись, вернулись, вернулись. Знакомые крыши бешено бросаются под крыло.
И нет на свете картины страшней - и прекрасней.
Обратно в хронологическое оглавление
НОВИНКА!
Гостевая книга и обсуждение прочитанного