О конце сезона
В начале августа на Урале взгляды людей, беседующих на улице, всё чаще задумчиво-отрешенно шарят по горизонту - будто человек силится разглядеть там, у кромки неба, нечто важное, но им некстати забытое; какой-то тайный знак.
- А давайте завтра сгоняем на
Балтым, - напористо ведет тему молодой человек, - Я знаю там чудное место с песчаным дном. И народу там совсем немного. Нам никто не помеша...Тут он наконец отрывается от созерцания выпуклостей и ложбин, чтобы в полном соответствии с законами вербовки и кодирования твердо посмотреть собеседнице в глаза. И осекается, поскольку видит, что её широко распахнутые глаза неподвижно уставлены куда-то вдаль -просто-таки какой-то far away look.
- Я думаю, ничего не выйдет, - отвечает она холодно и медленно, не отрывая взгляда, словно в зловещем трансе, - Завтра ничего не выйдет... not really.
В замешательстве он оборачивается, чтобы разглядеть нечто, столь её потрясшее - и видит полосу облаков у горизонта.
Сезон чудес и удивлений кончается.
Гэйм из оува. Уже больше ничего не будет. Через несколько часов полоса разбухнет, закроет собой всё небо, заведет непрерывный дождь на несколько недель. Потом снова появится солнце, но это уже будет совсем другое, холодное и грустное светило.Летом 1989 года я сам видел, как ломается неотвратимо погода. Это произошло как по часам, в ночь с июля на август - счастливые люди легли спать чудным теплым вечером, а проснулись дождливым утром. Так за одну ночь ребенок заболевает гриппом.
Холодные и наглые струи смывают с тротуаров столики кафе, со скамеек исчезают парочки, захлопываются гостеприимные двери балконов, убыстряются шаги прохожих, их вообще становится меньше. Исчезают шансы завязать как бы случайный разговор на улице, и уже нельзя пригласить человека побродить "просто так". Нужно уже продумывать планы, подбирать место и разрабатывать программу, причем всё это реально только при условии достаточно близких и стабильных отношений.
Меняется не просто погода. Отношения становятся столь же прохладны. Это летом вас вдруг пробивает ехать на другой конец города к давнему другу (давний друг - это друг, которого давно не видел), бегать утром, читать в трамвае газету или дочитать академическую биографию Петра i, которая лежала в шкафу с прошлого лета. Но с приходом холодов старые привычки становятся нелепы, словно загорелая шея, выпирающая из пуховика. Жизненный горизонт поразительным образом стягивается до канонически-обыденного "работа-дом-дети", а постель становится кроватью.
О причинах этого есть много предположений. Одни утверждают, что борьба с холодом забирает все телесные силы. Другие упирают на то, что деловая активность растет с приходом чулок на ноги. Какая разница. Еще один сезон нашей жизни кончен, и с ним еще один год, поскольку уже не в счёт вся начинающаяся осенняя беготня, которая немного погодя перейдет в декабрьское безумие, а потом в спячку весенних авитаминозных праздников.
Надежд стало еще меньше. У тебя есть план, как действовать осенью? Ну... я попробую... В голове нависает зловещее молчание. Работать иди! Я... Иди РАБОТАТЬ.
О личном росте остается судить только по размаху причин личных проблем. В прошлом сезоне тебе не хватило всего двухсот долларов, в этом вдруг выяснилось, что без машины вообще надеяться не на что. Или это старость?
И вдруг капли на лобовом стекле начнут складываться в рукописные строки. Это слишком серьезно и потому не могло случиться летом. Это должно было произойти именно сейчас, чтобы "прорыв" в переносном, метафизическом смысле стал настоящим прорывом в далекий микрорайон через грязь и ливень. Я пробьюсь и приду, повторяю я. Я ведь не умею ничего больше, кроме как пробиваться.
Сезон кончился.