О ПОТРЕБИТЕЛЬСКОМ ОТНОШЕНИИ К ЛЮДЯМ
"
Уважаемая редакция!Меня привел в негодование тон вашей позапрошлой статьи, в особенности то, как вы пропагандируете секс и вообще потребительское отношение к человеку. У меня тридцать лет стажа, я даже долго работал в Тюмени, но ничего подобного не видел. Чему вы учите молодежь и все такое".
Мы выросли с убеждением, что потребителем быть нехорошо. Вроде бы и нельзя жить без того, чтобы не потреблять чего-нибудь... и опять же раз что-то произвели, так почему бы это не потребить, разве не за этим производили - но все равно кусок так и встает в горле.
В особенности же пугает потребительское отношение к человеку. Слушать жертв страшно, слова их сбивчивы и запутанны. Но если мужества слушать хватает, вдруг понимаешь, что они сбивчивы даже слишком; кошмарная картина начинает казаться абсурдной.
Попросить женщину приготовить ужин или там раздеться - это и есть потребительство (кстати, аналогичные жалобы мужчин вспомнить труднее - то ли они не фокусируют на этом внимание, то ли действительно никому не нужны). "Они не интересуются мной как человеком. Я для них существую только как вещь, как орудие". То есть оскорбляет интерес к частностям и нелюбопытство к целому, к каким-то "главным" вещам. Это странно, как если бы человек, у которого сперли с кухни кастрюлю борща, сокрушался, что вор не поинтересовался драгоценностями в гостиной.
Но круговорот слов и символов кружит голову. Внимание... понимание... уважение... Ловушка захлопнулась. Любая деталь в человеке, будь то кулинарные умения, форма бедер, сила или количество денег - конечно, лишь частность неглавная и необязательная. Человек претендует на глубину и сложность, и при этом требует, чтобы его воспринимали всегда целиком, предлагая окружающим кусок, который невозможно прожевать. Отрезать нельзя! Или бери, что дают!
В итоге почти любая человеческая просьба рискует нарваться на отказ, поскольку представляют тот самый оскорбительный интерес к "частностям". Нельзя постучаться к соседям и попросить соли - склад у них, что ли? В любом случае, мы обречены застрять для изматывающего разговора о погоде, здоровье хозяйки и странностях в поведении её кошки. Попросив наконец соли, мы получим получасовую лекцию о вреде этого вещества и правильной кулинарии. Возможно, нам предложат соду: что соль, ничего интересного, а вот сода у нас замечательная!
Увы, человеческое общение строится именно так. Парадокс заключается в том, что, если бы мы не требовали друг от друга этой самой "душевности-и-понимания", то общались бы и радовали друг друга гораздо чаще и больше. Ведь подлинная душевность и понимание между людьми возникают редко, слишком редко, а вот взаимоприятные точки соприкосновения - гораздо чаще. Можно было бы ими пользоваться, но для того же секса почему-то требуется совпадение музыкальных вкусов участвующих. К вожделенной радости зачем-то нужно идти через дни и недели разговоров, не имеющих к сути вопроса ровно никакого отношения.
Как раз когда я пишу эти строки, мимо меня часто проходит одна женщина. Меня влечет к ней чисто физическая страсть. Я готов согреть её как угодно, но меня не интересуют её мнения по разным вопросам; лучше бы, если их не было вообще - эти мнения надоели мне на работе. Она нужна мне только как женщина, я хочу быть для нее только мужчиной. Если для меня не важно все остальное, это не значит... Я отворачиваюсь и закрываю глаза. Сотни тысячи возможных связей между людьми и секунд счастья проходят мимо всех нас.
Мир человеческих отношений оказывается на диво неуютным и косным. Все встает на голову. Чем больше и жарче мы интересуемся другим человеком и ценим в интересном для нас качестве - тем скорее нас обвинят в неуважении к нему. Конечно, заниматься любовью - "примитивно". Точно также примитивно стирать носки или забивать гвозди.
Но что не примитивно, что? Разговоры о погоде и болезнях? Совместные походы в кино? В чем больше "потребительщины": делать другим "интересные предложения" - или с ходу отметать подобные предложения, не задумываясь даже о мотивах, которые двигали предлагавшим.
Самое же странное, что на работе (а это все-таки большая часть жизни) мы спокойно переносим не то что "потребительское отношение", но и самое натуральное наплевательство и даже эксплуатацию. Сказать кому-то на работе "вы не цените меня как человека" - смешно, глупо и попросту непрофессионально.
Но тотальная душевность просунула нос и сюда. Сколько раз все мы слышали от сослуживцев "войди в мое положение", "ты меня не хочешь понять", "ко мне все безразличны". Ситуация с солью повторяется - даже пустякового дела нельзя решить, не покалякав предварительно о погоде и здоровье, люди готовы держаться на самое тяжелой работе, потому что "коллектив душевный".
Известно, что такие поиски душевности призваны оправдывать банальнейшее нежелание выполнять свою работу. Вероятно, и в личной жизни протесты по поводу "потребительского отношения" прикрывают нежелание делать что-либо для другого, попросту участвовать в жизни. В принципе, ведь разговоры
о низости "потребительства" вообще выдуманы в эпоху дефицита - чтобы не так бросался в глаза недостаток того, что можно потреблять. Не случайно мы оказались в мире, где люди не привыкли делать что-либо для другого и позволять что-то другому - ни на работе, ни по любви; они не исполняют ни служебных, ни моральных обязанностей. Они только уважают друг друга и сочувствуют друг другу - на большее они не способны.Но те, кому нужно только сочувствие и понимание, достойны только сочувствия и не заслуживают ничего, кроме понимания. Сегодня страшно не "потребительское отношение" к другому, а отсутствие какого-либо отношения. В самом примитивном вожделении оказывается больше теплоты, чем в утонченном пиетете. Нам нужно не сочувствие, а забота; не уважение, а ласка;
не понимание, а чуткость. Мы слишком слабы, чтобы жить в придуманном нами "духовном" мире; вернее, мы слишком живы для этого.Уровень развития экономики измеряют в объемах производства и потребления. Биологическая жизнь - это интенсивность обмена веществ, что примерно то же самое. Насыщенность жизни каждого из нас - это потребление нами других и потребление нас другими; это сотни страстей и связей: вечных и мимолетных, животных и возвышенных. Любые ограничения не защищают нас, а душат.
Спору нет, замершая жизнь красива и безупречна, как спящий ребенок или засушенные цветы. Но нам нужно другое.
Нам нужно жить.
Следующая по теме "Разгильдяйство"