Короче, каша в голове полнейшая. Переходы из одной должности в другую происходят поминутно. Бескорыстие сменяет циничный расчет, "мильон терзаний" - безграничная самоуверенность.

Самое интересное происходит, когда приходит ко мне посетитель, и по началу его разговора непонятно, к кому из меня он пришел. Спросить его в лоб "К кому вы пришли?" мне неудобно, да и глупо как-то получится.

К кому, к кому, удивится и скажет он. К вам, конечно. Вот и приходится вести общую беседу, околесицей вызнавая нужное.

За всей этой беготней незаметно наступает вечер. И со мной происходит самое занятное превращение: я иду домой. Контраст между этими мирами разителен. Днем я легко убеждаю миллионы людей, накоротке общаюсь с великими мира сего, моя мысль блистает, грандиозные проекты руководимы мной. Дома мой блеск никого не интересует.

В такой момент иногда кажется, что само тело меняет свою форму. Позолота обсыпается еще на проходной, и на улицу выходит вместо меня серый, неприметный гражданин. Он тянется в трамвае, стараясь не загромождать проход; его абонементы пробиты. Конечно, барахтая посуду в ледяной воде, можно смаковать дневную победу. Мы ж такое сегодня замутили! Тебе, тарелка, этого не понять! Но это мир тарелок, дешевого неудобного дивана и пьяных соседей за стеной, сейчас я принадлежу ему. Мои коллеги по работе не бывают здесь. А тем, с кем я общаюсь дома, глубоко непонятен мир моей работы.

Сказать, что я не интересую их как личность, было бы не точно. Я ведь и сам не знаю, что есть моя личность. Не могу разобраться с собственным возрастом. В зеркале видится одно, в паспорте написано другое... а мысли принадлежат какому-то совсем третьему возрасту.

По идее, жизнь должна протекать как-то гармонично. Нельзя напиться утром жидкого чаю, выползти из трущобы и сесть за стол вершить великие дела. К должности "положено" соответствующее авто, к этому авто - подходящий образ жизни. Кто ты, должно быть написано на лице, читаться с первого взгляда. Нужно, в конце концов, уходить с работы в обнимку с коллегами и отдыхать вместе, не выпадая из строя. Смазчики оттягиваются с "Патрой" на травке, юристы валяют в теннис.

Части твоей жизни должны чухать слаженным механизмом, а от того, что не вписывается, нужно попросту избавляться. Зачем, например, мне вообще уходить с работы? Стены конторы - это моя броня, мой аквариум, единственное место, где я блистаю. Как было бы чудно поработать в охотку до полуночи, скушать припасенную пиццу и улечься тут же на диванчик. Иначе говоря, нужно жить той жизнью, которая удается лучше остальных.

Но какая-то безумная, разрушительная страсть толкает нас вперед. Нам вовсе не нужна одна удача и сплошной успех. Нам, кажется, важней пестрота. Спортсмены пишут книги, академики сочиняют песни, грозные генералы в потертых трусах копают огород, шахматисты пытаются соблазнять женщин, в то время как любимцы женщин скребутся на ничтожной работе, а премьер-министры смиренно выслушивают буркотню жен.

К черту гармонию! Мы летим вперед. Профессии, должности, знакомства, образы смешиваются внутри нас, и чем более не смешиваемый состав получается в итоге - тем лучше. Жить двойной жизнью - значит для нас жить в два раза дольше. Мы коллекционируем свои лица, не чураясь спрыгнуть с пьедестала в грязь - будто очередная перестройка, деформация тела и души доставляет нам удовольствие. Точно также мы ищем каждый день любви и нарываемся на неприятности.

В этом есть нечто общее. Вполне вероятно, что человеческий организм, как машина, способен выдержать только определенное количество нагрузок - вспышек гнева, актов любви и деформаций при переходе в новое состояние.

Так что, скорее всего, в каждом случае мы просто стремимся к тому, чтобы жизнь прошла побыстрей.