Сегодня наконец становится подлинный замысел судьбы, разместившей два праздника в непосредственной календарной близости. Некоторое время в их восприятии преобладала примитивная симметрия: мол, есть мужской праздник, и есть женский.

Но мужской праздник, как мы сейчас начинаем вновь понимать - это праздник патриотизма, вечный символ которого - пограничный столб, Мухтар, рядом и девки, поющие в сопредельных кустах. Где еще, как не на границе, начинает биться мужское сердце; где, как не там, сгущается до ощутимости, перестает быть абстрактным слово "патриотизм". Именно понятие границы объединяет оба праздника, поскольку второй из них тоже происходит на границе - границе между полами.

Границы и особенно события, происходящие вокруг них, оказываются неожиданно похожи. Чувство превосходства, правильности "своих" по сравнению с "чужими" заявляет о себе всегда одинаково.

Всякому, допустим, ведомо чувство тихой гордости за то, что его народ жарит мясо единственно правильным образом. Вы приезжаете в этот их хваленый Париж, где вроде бы умеют готовить, и перед вами кладут мокрый, жесткий кусок мяса. "...Мать!", - восклицаете вы с чувством удовлетворения. Расставим правильно аспекты: вы отнюдь не ненавидите французов. Вы просто смотрите на них свысока, лишь из вежливости не говоря им, куда нужно засунуть их претензии на звание великой державы.

Хотя, разумеется, некоторые бывают излишне категоричны. Как арабы, взирающие на европейский образ жизни с непроходящим ужасом.

Всё это весьма напоминает основания и оттенки мужской заносчивости. Мужчины не отрицают права женщины водить машину. Они лишь мягко намекают, что это слишком опасно - для всех, включая саму женщину. Вместо доказательства они предлагают посмотреть, как женщина бежит за троллейбусом или кидает гранату. Это, говорят они, не нуждается в комментариях.

Женщины в ответ бьют барабаны и пишут статьи в женских журналах: в современном мире мужчины должны измениться - любить детей, меньше думать о деле, открытее проявлять свои эмоции. Для собственного блага им лучше стать как бы женщинами, - не утратив, конечно, присущий им стержень. Что очень смахивает на духовный экспансионизм иных народов - например, тех же американцев, искренне считающих, что все народы должны для своего же блага перенять американские ценности и стиль жизни.

Полвека назад можно было прожить всю жизнь и ни разу не увидеть иностранца, точно так же существовали "мужские профессии" и "женские коллективы". Сегодня все перемешаны, и значит, границы между разными сортами человеческих существ стали во много раз длинней и потому - значимей.

На общемировую арену вышли народы, о которых еще вчера никто и не слышал. Они долго рвались к этому, но достигнув желаемого, обнаружили, что достижение всегда одновременно является проблемой. Хорошо быть никому не ведомым, загадочным албанцем. Когда вас увидят вблизи, вполне могут принять ваше своеобразие за кретинизм.

Мир всё больше перемещается на нейтральную полосу, где нужно жить по общим законам: дорожное движение, техника, бизнес. "Национальные стандарты" здесь только мешают, будь то левостороннее движение или особая конструкция розеток. Точно так же и любое дело требует от нас "бесполости", подчиненности общим правилам. На рабочем месте или за рулем нужно быть человеком, а не женщиной или мужчиной, арабом или удмуртом.

Различия и границы неустранимы. Однако настаивать на своем своеобразии означает сегодня добровольно занимать место в последнем вагоне.