О святых
Доскональное исследование летописей говорит, что драконы и Кащей Бессмертный, похищавшие девушек, на самом деле не были злодеями, а были они одними из первых просветителей. Они приглашали девушек, чтобы показать им гравюры и приобщить их к тайнам мироздания. Курсистки-бестужевки, Софьи Перовская, Ковалевская и Кюри и многие другие - все они, в духовном смысле, вышли из Кащеева замка.
То, что осталось в мифах - результат злословия невежд, не желавших понять, что Кащей компостировал девушками мозги, а не что-то другое; в сказаниях
ментальная инициация воплотилась как физическая. Точно так же химиков тогда объявляли колдунами. Далее, в сказках о Кащее отчетливо просматривается воплощение девичьего страха перед неудачным замужеством и, с другой стороны, мужского желания совершить агрессию - хотя бы в мечтах, отождествляя себя с мифическим злодеем.(Несправедливость была отчасти устранена в детских фильмах советского периода, где Кащей с похищает красных девиц, чтобы вести с ними беседы общего характера)
Другой образ, так же встречающийся в мифах разных веков и народов - это сказочный герой. Нет, не те мракобесы, которые рвали гравюры и уволакивали своих невест от Кащея обратно во мрак невежества, - а народные герои, боровшиеся против оккупантов и угнетателей.
Тут интересен даже не сам герой, а его окружение. Точнее, его отсутствие. Он проявляет чудеса храбрости, силы и выучки, побеждая полчища врагов - и всё в полном одиночестве. Спасаемые им крестьяне безмолвствуют, если не считать воплей с волжским акцентом "Приди, о, приди!" в начале сказа и восторженных рукоплесканий в финале. На протяжении боевых действий добрые и бедные крестьяне ведут растительную жизнь, прикидываясь березками и пнями. Помощи от них не
жди; не сдали - и то уже хорошо.Всё как будто бы для того, чтобы герой мог раскрыть свои таланты и покрыть себя славой с головы до ног, ибо что может быть почетней победы, добытой в одиночку? А героев высшего уровня, то есть святых, предают обязательно: опять-таки, чтобы они могли продемонстрировать терпение в пытках, а в финале - чудесное вознесение.
Но кажется, что любой такой сказ есть воплощение глобальной мечты о еще более глобальной Халяве, в которых освобождение, благодать снисходят на людей, без каких-либо усилий с их стороны. Давно доказано, что бытовой героизм чаще всего компенсация чьего-то головотяпства и небрежности. Народные герои и святые, в свою очередь, "компенсируют" леность и трусость своего народа.
Надежда на чудо незаметно и легко перетекает в его ожидание, и вот чудо уже обязано случиться. Народ вправе ничего не делать, герой и святые обязаны всех спасти. В таком раскладе их уже благодарить не за что, уместнее пожурить: спасали как-то медленно. За свои невзгоды массы проклинают уже не
угнетателей, а спасителей - где прохлаждаются, почему ничего не делают?Миф, безусловно, программирует реальность. Лишь единицы отождествляют себя с героями, остальные скромно соотносят себя с "народом", требовательно и бездеятельно ждущим освобождения и спасения, - и ситуация воспроизводится снова и снова. Когда народ может свободно выбирать, он сам находит себе очередных угнетателей и начинает, чертыхаясь, ждать освободителя. Он проклинает не воров и бездельников, а тех, кто пытается что-то сделать, - за
то, что они не сделали всё, не свершили чуда.Народный герой, оглядев со взгорка убогие деревни, ждущие спасения, роняет "Каждый народ заслуживает своей судьбы", - и поворачивает коня. Возможно, он едет коротать время в умных беседах в замок к Кащею: тому некого просвещать, потому что все девицы, также в соответствии с мифом, предпочли общество туповатых царевичей.
И это, опять же, проблема девушек, а не Кащея.
Обратно в алфавитное оглавление
Обратно в хронологическое оглавление
НОВИНКА!
Гостевая книга и обсуждение прочитанного