О героях сериалов
- А вы какую организацию представляете? - вежливо спросила секретарша.
Название
места работы было написано у визитеров на спинах, однако она, будучи девушкою пунктуальной, желала услышать это из их уст. Дело даже не в том, что нарядные куртки могли оказаться на них по какому-нибудь диковинному стечению обстоятельств - просто ей казалось важным для дальнейшего разговора услышать, кем себя считают они сами, а не их одежда: даже если человек - это одетые на него платья, ей хотелось общения не с платьями, а с той сущностью, которая их одевает.- Мы из
убойного отдела, - ответил один из пришедших.И вздрогнул, когда низкий голос задушевно спросил его:
- Разве есть такой?
- А вы телевизор типа не смотрите? - поднял он глаза на секретаршу, но увидел мужское лицо.
Последняя твердыня романтизма -
телесериалы - пала. Мы любили их именно за нереальность. Никому не приходило в голову завидовать Карменсите, что у неё есть такой Хуан, ибо всякий понимал, что найти такого Хуана не столь невозможно, сколь опасно: встреча с ним поставит тебя перед лицом того кошмарного факта, что ты не Карменсита.Подражать экрану и вообще соотносить эту жизнь с той было глупо - как переживать, что люди не летают, как птицы. Не случайно ведь сериалы не оставили в нашем обиходе никакого следа, кроме словечка "фазенда" - результат поразительно ничтожный, если принять во внимание огромный объем телеромантики, обрушенный на зрителя.
И не оставят, потому что на экран уже вышли другие герои - похожие на нас, словно бы камеры установлены прямо в наших домах.
Опера - наши, тутошние, разве что не матерятся! И даже адвокатши из заморского сериала тоскуют в точности, как девчонки из уральских или московских офисов, а уж их начальник с вечным "Я не готов к этому разговору" и вовсе заставляет замереть от ощущения чего-то знакомого, как и кошмарный доктор Романо с другого канала.У них там тоже не хватает бюджета. Тоже пробки на улице и многодневный недосып. И нормального мужика в Бостоне найти так же трудно, как в Карпинске. А слова, которые найденный мужик не смог сказать, ты и сам не выдавил из себя на прошлой неделе.
Подражать телегероям теперь кажется занятием небесполезным - эталон не столь недосягаем. Но эталон ли это? Мы подражаем тем, кого с немалым талантом срисовывали с нас. Получается, мы подражаем сами себе?
Телевидению суждено быть законодателем мод и учителем жизни, но моды оно теперь берет из подворотни, и учит нас жить так, как мы уже живём. Приятная наука! Телесыщики вламываются в офис к коммерсантам и хамят свидетелям, совсем как настоящие. Настоящие смотрят и понимают, как надо работать и как называется их отдел. Все остальные тоже видят на экране то, о чем давно догадывались - в "Мерседесах" ездят только жулики. Совсем как в теленовостях: зритель ждёт от них мнений умных людей, а журналисты в поисках зрительской любви стремятся угадать и преподнести зрителю его же собственные мнения; и он замирает удивленно - как я был прав!
Пытаясь отражать реальность, ТВ всё равно её программирует. Раньше реальность пытались приукрасить, теперь нас уверяют, что разбитые фонари и есть красота. Взятые из жизни глупости и пороки шагают с экрана обратно в жизнь, но уже как её норма. Тем более, что и глупости, и пороки на экране выглядят очень внушительно и крайне симпатично: волшебная сила искусства. Здесь ты всегда допрашиваешь, и никогда - тебя.
Потому вряд ли стоит надеяться, что сотрудники органов станут подражать душевности
капитана Ларина. Фонари останутся разбиты. Таковы уж наши люди: любят Николаева, замуж идут за Краснова. И вот главное, в чем сходятся зрители и авторы экранной реальности: тупое и дурное нам гораздо ближе, оно - наша среда обитания.Всё ж лучше смотреть про врачей, у которых всегда есть лекарства, и которые бьются за каждую жизнь до обморока, до слез. Это жизнь, которой нету вокруг нас, но которая должна быть. И что самое важное - которую можно построить.
Которую мы просто обязаны построить.
Обратно в хронологическое оглавление
НОВИНКА!
Гостевая книга и обсуждение прочитанного