Обычное человеческое занятие - посылать друг друга. И не куда-нибудь, а подальше. Больные не выполняют требования среднего медперсонала, но и сами не могут дозваться нянечку. Жильцы не платят квартплату, а сантехники, в свою очередь, игнорируют их заявки.

Тот факт, что ты заплатил людям деньги, ни к чему их не обязывает; если вы будете слишком шуметь по этому поводу, то вам попросту вернут эти деньги, но тоже нехотя, с ленцой, спустя месяцы. Им не нужны твои деньги, потому что деньги не нужны вообще. Зачем они тебе, если никому вокруг они не нужны, и за них почти ничего невозможно получить! В конце концов, тут полстраны обходится совсем без денег, и потому взирает на окружающих спокойно и равнодушно.

Точно также никого не ужасает утрата уважения посторонних. Это раньше человек боялся подпортить репутацию. Нынче же подпортить её почти невозможно - любые поступки считаются "в порядке вещей" в нашем сумасшедшем мире, и даже отъявленные отморозки и беспредельщики не теряют места за общим столом.

А еще говорят, что мир становится теснее! Нет, так и кажется, будто он наоборот становится просторней, поскольку люди всё меньше нуждаются друг в друге. Вот и расстаются с такой легкостью. Кафе не нуждается в посетителях, больнице не нужны больные, оттого и не дозовешься официантку или нянечку, когда захочется попить.

Еще более интересные факты: в XVIII веке женщинам стали не нужны мужчины, а к настоящему времени и мужчины научились обходиться без женщин, по каковой причине устойчивые пары становятся скорее исключением. Власть обходится без народа и "посылает" его при малейшей возможности. Народ же, смекнув, что ничего доброго и полезного от этой власти не получает и, видимо, уже не получит, также стал её игнорировать, отчего власть перестала быть властью, ибо какая же это власть, если подвластные её игнорируют.

Власть и влиятельность стали призрачными вещами, недостижимой мечтой юношей.

- Иван Иваныч, - говорите вы, - Тут вот с Петром Никодимычем вопросик порешать надо...

Ни деньги, ни должность, ни социальное положение не дают возможности толком влиять на окружающих, чего-то от них добиваться. Как только пытаешься это сделать, тебя и "посылают". Невозможны стали ни грандиозные свершения, ни коварная месть, поскольку они чаще всего требуют участия посторонних, а они ясно дают понять, что ничего для тебя делать не будут. Какие уж тут грандиозность и коварство, какие глобальные планы. Истинной силой стало уравновешенность и довольство, отсутствие нужды что-то менять и чего-то добиваться. Например, могущественны и непобедимы грузчики мебельного магазина, пьющие пиво в траве жарким полднем. А тот, кому зачем-то нужно влиять, оказывается в подчиненном положении, раз ему нужно больше всех. Поскольку его что-то не устраивает, он ущербнее окружающих.

Мы ничегошеньки не можем поделать даже с соседом сверху. Разве что кошку ему пивом облить... или бомбу взорвать. Цивилизованные методы воздействия оказываются неэффективны, так что мы действительно всё больше скатываемся к "последним доводам", силовым акциям и вендеттам.

Но тут сталкиваешься с другой деталью окружающего мира. И этот сосед сверху, и нерасторопные коллеги, и равнодушные друзья, и строптивые подруги, и даже ленивые грузчики - все они нужны тебе. Потому что все они - деревья твоего горизонта и звезды личного неба. Пустое небо - тоскливое небо, да и не небо это вообще. Если их пострелять, других не будет. Если с ними поругаться, они обидятся и уйдут.

Мы знаем, что нужны друг другу, что каждый из нас незаменим. Любой подчиненный знает: если начальник уволит его, то у начальника будет гораздо больше проблем, чем у него. Должен же кто-то работать!

Поэтому и не боимся друг друга. Поэтому и посылаем друг друга, не задумываясь. Знаем, что нам ничего за это не будет ни от начальника, ни от мужа, и не уйдут они по указанному нами адресу, поскольку нужны мы им. Это следовало бы помнить всем, кого посылают.

Мы все нужны друг другу. И ничего друг с другом сделать не можем. Ни искоренить подлецов, ни отомстить им. Видимо, подлецы нужны нам, а мы подлецам, поскольку и они никак не могут нас изничтожить.

А то как иначе. Если иначе, все подлости были бы совершены, за них бы отомстили, и все добрые дела тоже бы совершили. Больше делать было бы нечего. История прекратилась бы.

Но она продолжается и продолжается. Каждому из нас нечего бояться. Ибо единственное, чего стоит бояться - это собственного неучастия в Истории. Но каждый из нас, раз он родился, ей нужен, без него она не может продолжаться.

Так что бояться вообще нечего.