Безусловное предпочтение работодателей в пользу
работников как можно моложе стало едва ли не само собой разумеющейся аксиомой.
Не пора ли, однако, проверить ее обоснованность? Иного выхода нет…
Вернемся к истокам
Неприязнь и недоверие были
взаимными.
Предпринимателям 90-х казалось,
что новую экономику можно выстроить только с «новыми людьми». А работники
старше сорока, в свою очередь, воспитанные в неприязни к
«спекулянтам-капиталистам», смотрели в сторону этой самой «новой экономики» с
ужасом и презрением. Любой офис казался им бандитской малиной.
Вот так и получилось, что
работодатели вообще не могли представить себе работника с сединой, задним
числом подгоняя под это аргументацию:
– Пожилой работник не имеет
актуальное на данный момент профессиональное образование. Молодой же более
энергичен, мозги работают лучше. Не обременен семьей и
болезнями. Недостатки молодого работника? Их нет!
При этом работодатель и сам
не замечал, что молодого работника представляет по идеализированной картинке,
нарисованной массмедиа – журналами, сериалами,
рекламой. Хотя истоки необъективности тех понятны: они льстят любой социальной
группе, у которой есть деньги и которая активно покупает контент
и отзывчива на рекламу, а нынче это молодежь и есть. Кроме того, большинство
журналистов и сценаристов – люди весьма молодые, искренне и истово убежденные в
интеллектуальном и духовном превосходстве своих сверстников над старшими
поколениями. Вот и бродят из рекламного ролика в сериал, а дальше на страницы
бесчисленных глянцев абсолютно беспорочные, красивые, энергичные, креативные, талантливые юноши и девушки.
Пороки молодости
На самом деле, недостатки
есть у любого возрастного слоя. У молодежи, естественно, тоже. А некоторые
достоинства, о которых говорилось выше, лишь миф.
Никакого «актуального на
данный момент профессионального образования» нет. Понятно, что среди россиян в
возрасте 25–30 лет процент окончивших какую-нибудь зашибенскую
Гарвардскую школу бизнеса выше, чем в страте 45–50 лет. Но это сравнение двух
бесконечно малых величин. Региональному, да и столичному работодателю в
повседневности приходится иметь дело с обладателями отечественных дипломов.
И что получается. В дипломе у
45-летнего написано «Организация химического производства». У того, кто на 20
лет его моложе, «Маркетинг, финансовый менеджмент». Вот только обоим
преподавала одна и та же Марь Иванна. Преподаваемые
ныне предметы она постигала исключительно по книжкам, ни одного промика за косы не оттаскала и ни одной платежки в 1С не
сделала. Вместо знаний дает то, что гораздо хуже отсутствия знаний – их
иллюзию. Так что 45-летний мужик ягодка опять своего химпроизводства
стесняется, ночами штудирует Сэта Година и в
переписке с Самвэлом Аветисяном.
25-летний же «маркетолог» искренне убежден, что он
уже знает все.
Более того, ошибочным
оказывается мнение, будто сегодня чем человек моложе, тем он лучше адаптирован
к капиталистическому обществу, поскольку в нем вырос, застав советские годы по
минимуму. Нынешние молодые специалисты выросли не при капитализме, а в «переходный
период». Парадокс в том, что этика этого времени дальше от капиталистической,
чем этика социалистического общества. «Рожденных в
СССР» принято ругать за пассивность и иждивенчество. Однако «реальность
Брежнева», воспитывавшая эти качества, сосуществовала с «реальностью Сталина»,
взращивавшей абсолютно противоположные параметры характера: боевитость,
инициативность в решении поставленной задачи, ответственность и
требовательность к себе, убежденность, что работа – главное в жизни.
Стартовавшие в 90-х бизнесмены
и профессионалы – это советские люди,
выросшие на повестях Гайдара и Крапивина, на книжках о подвигах
индустриализации или покорения космоса. Они умеют и любят работать и бороться.
Потому что они росли на примере дедов, ставивших заводы в чистом поле. Выросши
в скудной стране, они даже развлекать себя привыкли сами: хочешь сидеть на
набережной и слушать по транзистору джаз – сам построй набережную, изготовь
транзистор и открой джаз-радиостанцию.
Уроженцы же 1990-х с детства
впитали настроения злобной разочарованности России того времени. Они всосали с
молоком матери установку «меня обманули, обокрали, передо мной все в долгу» -
правда, в числе обидевших и недодавших они числят и
мать с отцом. Поскольку поговорка «раз ты такой умный, почему ты такой бедный» патетически
отвергается, человек волен
нафантазировать, что он «достоин» фантастического успеха.
При этом дело, профессия в
списке приоритетов опускаются все ниже. И не только потому, что работать – это
«идти на поводу у Системы». Никто не любит заниматься
тем, что у него получается плохо, а эти ребята и девчата сделать
не способны ничего, даже собственный день рождения организовать. Это поколение
абсолютных потребителей – сходить в открытый кем-то ночной клуб, посмотреть снятый
кем-то фильм.
Ну да, юный работник не будет
пропадать на больничном. Зато ему не надо семью
кормить и копить ребенку на образование, так что он может прожить и без работы.
А потому в любой момент он просто встанет и выйдет. Друзья позвали в Тибет на
полнолуние. Или он понял, что его призвание – сочинять музыку.
Понадобились годы и горы
неудач, чтобы отечественный работодатель робко так, несмело начал переставать
есть кактус. Вот, к примеру, некий производитель прохладительных напитков
придумал суперпроект: в летнюю жару запотевшие бутылки на улице будут
предлагать с молодым задором юноши и девушки в промо-форме
спортивного кроя. Реальность получилась совсем другой: как ни набирали девушек,
те стояли с кислой миной или пропадали в туалете. Иногда они пропадали вообще,
мужчины после короткого знакомства увозили их на Лазурный берег. Юноши же,
напротив, много и беспричинно смеялись, хотя иногда жаловались, что за их
работой наблюдают огромные пауки. По всему получалось, что за каждым работником
должен наблюдать супервайзер, однако за супервайзерами тоже кто-то должен наблюдать. После того,
как за лето персонал обновился на пять раз, работодатель поменял концепцию и
набрал пенсионеров. Те раздавали бутылки с задорными прибаутками, стоя на точке
как пришитые, и ни на каких пауков не жаловались.
Их просто нет
Собственно, описание
недостатков современной молодежи по большей части уже лишено смысла. Этой
молодежи, как выражались Ильф и Петров, «нет и скоро совсем
не будет». Российский рынок труда стремительно влетает в глубочайшую,
резонансную демографическую яму. Еще буквально несколько лет назад он был
избалован обильным предложением свежего мя… в смысле, человеческих ресурсов:
вузы заканчивали ребята 1982–87 годов рождения, которые в СССР были периодом пиковой
рождаемости. Следом же начался спад.
С 2006 по 2011 год число
выпускников 11 классов в школах Свердловской области сократилось больше чем на треть. Правда, вузы по
понятным причинам стараются сохранить число студентов – что закономерно
означает падение их уровня. Приток молодых кадров начнет в дальнейшем нарастать
крайне вяло: достигнув «дна» в середине и конце 1990-х, рождаемость выросла в
2000-х не так и сильно. А вот потери кадрового корпуса «до 40 лет» будут
стремительно нарастать.
Несложно, кстати,
предсказать, что дефицит количества неизбежно перейдет в дефицит качества.
Человека заставляет совершенствоваться конкуренция. А уже сегодня особой
конкуренции за рабочие места в молодежной среде нет, и зачем быть умным, если
сносную работу найдет любой дурак.
Олд скул
Словом, работодатель,
привычно пишущий в резюме «до … лет», сам загоняет себя в западню – обрекая на
долгие поиски и сомнительное приобретение даже в случае успеха. Куда
конструктивнее превозмочь свои стереотипы и обратиться в сторону тех, кто
«старше…». Их недостатки оказываются по большей части столь же надуманными, как
и прелести молодых.
Ничего революционного в таком
подходе нет. Страны Западной Европы, столкнувшиеся с общим старением населения,
вынуждены развивать «серебряную занятость» – целенаправленное привлечение
работников даже не среднего, а пенсионного возраста.
К слову, схожие тенденции
ощущаются уже и в России. У нас это спровоцировано не только нехваткой трудовых
резервов, но и тем, что сейчас происходит качественное изменение слоя «младших
пенсионеров». Сейчас в пенсионный возраст вступают
мужчины 1952 года рождения и женщины 1957-го. В политическом
смысле это «дети оттепели», в социальном – первые наши соотечественники,
выросшие в стране после урбанистической революции. По своим убеждениям,
стилю жизни и мышления они радикально отличаются даже от тех, кто всего на
несколько лет старше.
Безусловно, для привлечения
работников старших возрастов нужны достаточно интенсивные программы
переобучения. Однако, как показывает практика, люди за сорок труднее всего
приспосабливаются не к изменениям сути работы (скажем, новой технологии), а
новым «формам». Труднопреодолимое отторжение у них вызывают необъяснимые
логически перемены фразеологии, разного рода модные слова и формы работы, типа
«брифингования» или «стратегических сессий». Это
вполне объяснимо, человеческий мозг жаждет логики. Автоводитель
легко освоит новый тип двигателя, но с трудом привыкнет, если его заставлять
называть руль «штурвалом».
Можно резюмировать, что этот
слой работников агрессивно воспринимает превращение работы в игру в новомодные
термины или увлекательные ритуалы типа «тренингов с Тарасовым». Это давно
изученное свойство возрастной психологии – «старческая нетерпимость», которая
ощущается уже с 40 лет. Молодому человеку интересны игры с фантиками,
самореализация через чисто внешние атрибуты. Взрослея, человек начинает беспокоиться
за суть – что после него останется на земле. Он понимает, что времени у него
осталось немного, и злится, когда это время приходится тратить на пустяки.
Можно ли отучить от этого
«взрослых» работников, приучить их к фантикам? Вряд ли. В то же время бизнесу
без них не обойтись. Так что вполне вероятно, что это они отучат бизнес от
многого. Например, от привычки к пустопорожним посиделкам или обилию
бессодержательных терминов.
